Ночь в доме сельского колдуна

Переход лаосской границы за­нял куда больше времени, чем предполагалось. Когда я наконец ступил на таиландский берег Меконгаа, уже темнело. Поскольку я ехал туда, куда прямые автобусы не ходят, а пер­спектива добираться с несколькими пересадками автобусами и попутками не вдохновляла, то я пошел искать того, кто бы согласился отвезти меня сразу в нужную мне деревню. Спустя десять ми­нут, после непродолжительного торга, я забрался в грузовичок местного исанца', представившегося как  кхун My, и мы двинулись вглубь страны. Я рассчитывал добраться до места часа за четыре, но это мне было не суждено. Спустя пару часов кхун My (в переводе на русский - «господин Свинья», здесь такие прозви­ща необидны, а настоящие, паспортные имена могут быть зачастую неизвестны даже близким друзьям), как мне показа­лось поначалу, поступил вполне соглас­но своему имени. То есть по-свински.
Широко улыбаясь, он объявил, что мы дальше не поедем.
Я огляделся. Слева раскинулось бескрайнее рисовое поле, справа стояла стена джунглей, впереди удалялся слон с красным габаритом на заду. Причем с одним. При объёмах этого «транспортного средства» разумнее было бы повесить габаритные огни по бокам. «Фон си ток» - тем же радостным тоном сказал My, тыкая небо. Моих скромных знаний ласского хватило на то, чтобы понять - он прав. Дождь будет в ближайшие десять минут, и дождь будет крутой. «Туда, куда тебе надо, мы сегодня уже не проедем, там всю дорогу размоет» - продолжил My. Это было очевидно. «Ты можешь пере­ночевать в деревне у моей младшей жены, это тут как раз недалеко, - тут же нашел выход My, - а завтра поедем даль­ше». Он помолчал, видимо, удивляясь про себя, что я не воспринял его пред­ложение с воплями благодарной радо­сти и добавил: «Я, конечно, могу отвезти тебя в город, но тогда я не смогу сам по­пасть в деревню, у нас ведь тоже дорога песчаная, не проехать в дождь», И здесь я совершил ошибку. Я согласился переночевать в деревне.
Собственно, сама предстоящая но­чевка в деревне меня не пугала, есте­ственно, - я в джунглях прожил немало, но на этот раз условия, как оказалось, сложились далеко не типичные. Мы свернули на боковую дорогу. Просе­лочную. Хотя не знаю, какое слово тут подобрать - сел как раз никаких не наблюдалось, сплошная стена джунглей с обеих сторон. Когда едешь по такой до­роге, почему-то всегда представляется, как из джунглей прямо на машину пры­гает тигр. Хорошо, что я знаю - тигров здесь больше нет. Говорят, они сильно севернее, если вообще не в Бирме. Мне даже показывали пещеру, куда упал Последний Тигр. Не смог выбраться, и его скелет там так и лежит. С тех пор тигров лет двадцать никто не видел. Пока машина поднималась в крутую гору, My успел мне поведать, что у его жены в доме места нет, но я смогу оста­новиться в доме у местного колдуна. Я сначала подумал, что не так его понял. «У доктора?» - переспросил я («Мо» - это и врач, и колдун). Нет, оказалось у кол­дуна.
У него хороший дом, даже кровать есть! И телевизор.
А колдун не будет против?
Нет, он умер две недели назад.
Он жил один?
Нет, с женой,
А жена-то не будет возражать?
А ее там нет, она боится ночевать в этом доме, уехала к родственникам в город.
Боится чего?
- Пи
Дальше он мог не продолжать. Си­туация была мне ясна. Я только уточнил;
- Сколько человек умерло две недели назад?
-Трое...

Пи - это дух. Те туристы, которые приезжают в Таиланд на острова Пи-Пи, обычно считают, что это - «Острова Ду­хов». Это не так, хотя оба пи звучат похо­же. Духи юга и духи карнавалов Phi Tah Khohn - это совсем не те существа, что на северо-востоке. Духи Исана - это не бесплотные создания, а помесь вампи­ров и зомби. Они - главные персона­жи многочисленных тайских фильмов ужасов.
Но это только вершина айсбер­га. Дело в том, что жители Исана в них верят на полном серьезе. И когда в какой-нибудь деревне случается не­сколько одновременных смертей, то в этом однозначно замешаны Пи. При этом считается, что Пи убивают толь­ко мужиков (обычно Пи - это женщина, восставшая из мгилы, чтобы отомстить за что-либо). Если в деревне одновре­менно умирают несколько мужчин, то с Пи начинается борьба. То есть бороться с ними народ не может - это дело мо­нахов или колдунов, но может пытаться защитится. Один из известных методов защиты - убить собаку и ее кровью на­мазать дверные косяки (ну просто как библейские евреи при бегстве из Егип­та). Как именно они объясняют себе работоспособность этого метода, мне неизвестно. Впрочем, они этого сами не знают - просто выполняют ритуал.
Замечу, что собака здесь считается животным нечистым, низшим перерож­дением. Ее даже ногой ударить нельзя; можно только ботинок или тапок с ноги снять и этим ботинком бить, не прика­саясь к собаке... Собакам от такого от­ношения только хорошо, ходят где по­пало, могут и в храм зайти. Их никто не трогает. Ибо даже замечать их непри­лично. И если в столице и других горо­дах многие уже собачек в доме держат, то в деревнях люди, как и всюду в мире, консервативнее и табу не нарушают. Так что могу только предположить, что Пи в дом, обмазанный собачей кровью, по их мнению, должен просто побрезговать входить.
Здесь же ситуация сложилась куда более странная. Народ боится как Пи, так и колдунов. Люди свято верят, что колдуны могут воздействовать на кого-нибудь с помощью классической сим­патической магии. Вроде кукол Вуду. Мне рассказывали множество «совер­шенно достоверных» историй о many. Тanу - это не табу (пусть лингвисты раз­бираются, есть ли в этом схожем зву­чании связь), а гвозди. Это считается наиболее распространенной местью колдунов - после магического ритуала в животе жертвы появляются ржавые гвозди, и она умирает в мучениях. Мою скептичную ухмылку на такие рассказы обычно воспринимали обиженно или махали рукой «ничего вы, фаранги (бе­лые иностранцы), в этом не понимаете». Если кто-нибудь хочет кому-то насо­лить, то обращается к колдуну. «Порча» здесь - не понятие из желтой прессы и лексикона суеверных бабушек. Здесь это серьезно. Настолько, что возника­ет искушение поддаться этой серьез­ности и начать задумываться о воз­можном теоретическом механизме проклятия.
Колдунов периодически хватает по­лиция, особенно когда они делают что-нибудь совсем одиозное - например, вываривают жир из младенцев или производят «всесожжение» абортиро­ванного плода (как раз недавно видел по телевизору, как пару таких колдунов задержали). Но мне кажется, что поли­ция их сама боится и сразу отпускает. От Пи ходят просить защиты у тех же колдунов.
Поэтому я и написал - ситуация не­стандартная. Пи убил колдуна. Так не бывает. Это значит, что Пи очень крутой, и понятно, что вдова колдуна сломя го­лову бежала. Хорошо, что я неверующий.
Даже рассуждая на магическом поле, безверие - сила, с которой и Ии­сус некогда не смог справиться, ибо перед неверием даже он бессилен: «не мог совершить там никакого чуда... и ди­вился неверию их» (Марк 6:5,6).
My, по-своему расценив мою за­думчивость, попытался меня ободрить: «Ты не бойся, Пи уже ушел». В этот мо­мент мы уткнулись в упавшее дерево, перегородившее дорогу. Я нервно рас­смеялся. Мне почему-то представился старый фильм «Зловещие мертвецы». Новая серия. My поглядел на меня с непониманием. «Вчера был ветер боль­шой» - тихо проговорил он. Уверенно­сти в его голосе не было.
Я уже понял из рассказов исанца, что колдун жил отдельно, в полукило­метре от деревни. «Здесь недалеко, вон там, на холме, за пять минут дойдем» - к My вернулся оптимизм, и он распах­нул дверцу машины. Впрочем, тут же захлопнул ее еще проворнее. «Очень змей боюсь, - как то виновато сказал он, - у моей сестры в прошлом году пи­тон ребенка съел». Я выглянул направо в водительское окно. В паре метров от машины боевой стойке стояла кобра. «Ты бы окно закрыл лучшe» предложил я. Кобры здесь плюются точно в глаза метров с пяти. Впрочем, я мог бы и не предлагать - не сразу заметил, что Mv уже давно изо всех сил жмет на кнопку стеклоподъемника. Но механизм не ра­ботал, стекло не поднималось.
Ситуация все больше походила на какой-то сюр. Между тем, кобра до­вольно быстро метнулась к обочине и растворилась в зарослях. Мы вышли из машины, перелезли через упавшее де­рево и пошли в гору. Прямо за упавшим деревом нахо­дились могилы. Штук пять. Колдун-то был не трусливый, обычно только мо­нахи осмеливаются жить так близко от могил. Резко пошел сильный дождь. Пришлось бежать, что, собственно, было бесполезно - и гора крутовата, и дождь - классический тропический ливень. Ровно через минуту мы про­мокли до нитки. Хорошо, что фонарик у My был резиновый и достаточно яркий. Дом оказался действительно недалеко и представлял собой обычное этих мест деревянное строение на сваях.
Я всегда считал, что сваи служат для защиты от нередких здесь наво­днений, и для того, чтобы всякие змеи и прочие сколопендры да скорпионы не заползали, но местные жители объяс­няют это тем, что не могут купить здесь землю, ибо власти объявили эти места заповедными, и их отсюда в любой момент могут выгнать. Люди живут здесь, как жили вceгда, но на правах, скажем, «пользования без права выкупа». Вот и думают - если будут выгонять, то под­гоняем грузовичок под дом, вышибаем сваи, - и поехал дом на новое место.
Луч фонарика высветил на крыше спутниковую тарелку. Телевизор - это хорошо, но не это привлекло мое вни­мание. Прямо передо мной из земли торчал метровый красный член.
Через минуту мы уже вскарабкались на крутую лесенку, на крыльцо. Обычно в таких домах лестница упирается в пол, крыльца в нашем понимании там нет. Но здесь было подобие веранды. Над вход­ной дверью миpно спали летучие мыши. Плевать они хотели и на дождь, и на нас. Дверь была не заперта. Собственно, их здесь вообще обычно не запирают, а уж чтоб кто-то полез бы в дом колдуна... Я взял у My фонарик и псветил вниз. Перед домом сквозь плотную пелену дождя проступал целый частокол вко­панных членов. Разноцветных.
Это тоже неожиданностью для меня уже не было. Второй способ бороться с Пи - это лингамы. Логика тут довольно своеобразная. Раз Пи убивает мужиков, то, значит, его надо убедить, что мужика в доме нет. Подойдет такой Пи к дому, увидит искусственные члены и пой­мет, что настоящих мужчин здесь нет. И уйдет Пи восвояси. Правда, обычно такие лингамы небольшие, и висят они над дверью. Вкопанных и метровых я раньше еще не видел. Ну, да и Пи ведь этот нестандартный, аж колдуну посмел противостоять.
Очевидно, колдун серьезно за­болел. В то же самое врем?- в деревне умирают еще два человека. Неважно, от чего именно. Может, грибов не тех наелись, сейчас как раз сезон. Или ки- помов (это жуки такие) больных. Опять же сезон. Но люди думают, что их убил Пи. Перепуганная жена колдуна выстав­ляет вокруг дома лингамы, да поболь­ше. Сам колдун об этом, возможно, даже не знал, ибо позор, «потеря лица» - это в Азии серьезно, не-азиату не понять насколько. Но не помогло, колдун все равно умер. Жена, естественно, сбежала. Хотя ее Пи, вроде, не должен был бы тро­гать по-любому.
Мы вошли в дом, и My включил свет. Действительно, здесь была кровать, те­левизор и - о, чудо, банка кофе. На ней сидел пятисантиметровый таракан и, ка­залось, настороженно разглядывал не­прошенных посетителей, раздраженно поводя усами. «Ну, вот и отлично, - вос­кликнул My, - я заеду утром, в три часа, а то моя мианой² заждалась уже». И тут же ретировался. Я даже стормознул и не сразу понял, что «три часа» - "это значит в девять утра. Здесь шестичасовой день, и «два вечера», например, значит 20:00, а «пять прохлады» -17:00. Но про девять утра обычно девять и говорят.
Дождь за окном усилился, громыхнул первый раскат грома. Я старательно гнал от себя мысли, что завтра тоже может быть дождь. Тогда мне отсюда вообще не выбраться. До деревни я, конечно, все разно дойду, она недалеко, так что с го­лода не умру.
Стянув с себя мокрую одежду, я вклю­чил телевизор. Широко улыбающийся диктор радостно поведал мне, что из-за постоянных дождей поднялся уровень воды на крокодиловых фермах, и, как обычно, крокодилов смыло, они разбре­лись по джунглям, и крестьянам в лес ходить не рекомендуется. А куда здесь еще ходить? Крокодилов, сколько я пом­ню, здесь смывает практически каждый год. И каждый раз - «как-то неожиданно». Как в России: «Неожиданно наступившая зима застала врасплох коммунальные службы...»
Больше диктор сказать ничего не успел, сверкнула молния, почти одно­временно с громом, и электричество вы­рубилось. Я матюгнулся и решил позво­нить друзьям, - а то вдруг какой-нибудь Пи сожрет по дороге My, и он завтра за мной не заедет. Дом на горе, так что слабая надежда на то, что связь может работать, была. Благо, у меня AIS - это единственный тайский оператор, кото­рый теоретически может работать в этих местах, Я достал из валяющихся на полу джинсов телефон. Промокший аппарат слабо пискнул и умер. Навсегда.
Оставалось только, распрощавшись с мечтами о кофе, завалиться спать. Но куда там - началась настоящая гроза. Ког­да в фильме ужасов идет жуткая гроза, то кажется, что это только спецэффекты компьютерные, а в жизни так не бывает. Да, так не бывает. Бывает гораздо круче. Гроза прямо над головой, в домике на горе в джунглях. При ударах молний светло, как днем. Ощущаешь себя в пол­ной мере муравьем в пустынях Марса во время песчаной бури. Я сказал бури? Ну да, конечно, уже поднялся ураган, ветер врывался в дом изо всех щелей. Темно­та вокруг меня наполнилась скрипами и стонами.
Испуганный таракан взлетел с кофей­ной банки и принялся выписывать круги под потолком. Из-под кровати выполз прятавшийся там геккон и почему-то заорал. Это была какая-то сумасшедшая ящерица - в такую погоду они обычно не кричат. У меня на веранде как-то жила се­мья гекконов, так ко мне местные жители даже в гости боялись заходить. Впрочем, действительно, если укусит, то слюна у них довольно ядовита, рана будет зажи­вать долго.
При свете молний (чуть не написал - при вспышках, но нет, они не выключа­лись) я заметил, что крыша начала проте­кать, Капли стали шлепаться на пол. Они падали беззвучно, потому что все равно в шуме урагана не было слышно ничего. Ну, вот и все. Уснуть мне сегодня не суж­дено. Оставалось сидеть и ждать Пи. Или лежать - над кроватью не капало.
Я завалился на кровать и стал раз­мышлять, откуда же Пи-зомби здесь во­обще взялись. Ведь раньше Пи были довольно безопасными духами, чем-то вроде наших домовых. Скорее всего, по­явление Пи-зомби и Пи-вампиров было спровоцировано появлением могил, от­куда эти твари и выползают. Без могил здесь не может быть никакой нечисти. Ей просто взяться неоткуда. Но буддисты не хоронят умерших, а сжигают! Здесь нет могил, нет кладбищ, Урну с пеплом просто развеивают по ветру. Иногда не­которые забирают урну домой, но редко, Бывают иногда и колумбарии в храмах, но это все не то. Могил нет, Точнее, не должно быть - но все-таки они есть, хоть и не так много. В Исане, Но откуда и как появились здесь эти могилы - тема уже другого рассказа...

Денис Абсентис

I. Житель Исама (Isarn, Isaan, barn) - Северо- восточного Таиланда, региона, расположенного на Коратском нагорье. Исан граничит с Лаосом и Камбоджей, отделен от Центрального и Се­верного Таиланда горами Петчабун. Включает в себя 19 тайских провинций.
2. Мианой  - букв, «младшая жена», как правило, это подруга, о существовании ко­торой знает официальная супруга